Илья засмеялся:

— Какой жук! Это домовой же! Знакомиться приходил. Ему же надо вам женихов подобрать. Вот, с Наташки и начал. Теперь ждите, девчонки, и к вам придет! — и весело подмигнул мне. Я лежала, натянув одеяло до подбородка и внимательно слушала весь это разговор, в смысл которого никак не могла врубиться.
— А вы гостинцы-то положили домовому? — грозно спросил хозяин дома, оглядев нас пристальным взглядом.
— А как же! — гордо выпятив грудь, сказала Катя, — конфеты и печенье!
— Ну, ладно тогда, — погладил бороду Илья.

Сегодня на завтрак блины. Пышные и румяные, замешанные с вечера Катериной и любовно испеченные её поутру — после того, как Илья что-то таинственное нашептал в кастрюльку с подошедшим тестом.

Едем снова на нашу волшебную поляну. Теперь я залипаю на бруснике. Только, в отличие от Кати, складываю её не в ведро — а сразу себе в рот. Можно сидеть между двумя кочками и есть ягоды горстями, жмурясь от удовольствия, когда терпкий кислый с горчинкой сок растекается по языку, утоляя жажду. А кругом...!!! Запахи хвои, влажного мха, дубовой коры и травы. Так пахнет август.

— Юлька! Возвращайся к нам! Мы начинаем работать! — голос профессора нарушает мое детское блаженство. Ползу на четвереньках до соседней сосны, где расположилась группа. Запихиваю по пути в рот как можно больше брусники, — никак не могу насладиться и остановиться. Внезапно мой взгляд падает на прибитые к сосне перекладины. Поднимаю глаза выше, а там на высоте десяти метров построена вокруг ствола деревянная конструкция, похожая на балкон.
— Это что? Панда парк? — других вариантов у меня нет.
— Это, Юлька, засидка — место, откуда стреляют в кабанов, — как обычно спокойно объясняет профессор. Лучше бы мне этого не знать. Что-то уже и брусники не хочется. А тут еще Илья поднимает с земли гильзу и начинает подробный рассказ, как это все работает. Василию очень интересно, он с восторгом слушает, а потом бережно кладет гильзу в свой рюкзачок. Я вздыхаю: гильза поедет с нами в Москву.

Чем отличаются диагностики в городе от диагностик в лесу? Да, ничем! В первом случае все валяются на ковре, пока кто-то пыхтит над своей работой, а во втором все растекаюся в тени по коврикам-пенкам и делают вид, что держат фокус внимания. Только бедный профессор стоит под палящим солнцем и тщетно пытается донести до всех собравшихся на «Большую Любовь» важную информацию. И как же это работает, в таком случае? А вот работает каким-то удивительным образом!

Яйца, сваренные вкрутую, маслянистые душистые шпроты, свежие хрустящие огурцы, черный хлеб и деревенский компот из красной смородины — это наш скромный обед. Что может быть вкуснее сейчас?

Прежде, чем мы отправимся домой, Илья ведет всех на противоположную часть огромной поляны. Там нас ждет подарок: мягчайший прохладный мох, по которому мы, сбросив с усталых ног обувку, начинаем бродить. Профессор ликует:

— Как хорошо ходить бòсыми!
А я скриплю:
— Прощай, педикюр!

И вот мы снова плавно плывем на автомобилях по лесному океану обратно, любуясь природой. На повороте в глубь леса Илья останавливает машину и выходит, показывая нам рукой на дикую яблоню. Потом садится в машину и уезжает, увозя с собой Ирину и профессора.

— Прям как в сказке! — ахает Наташа, — яблонька с наливными яблочками!
— Ага! Молочная река у нас уже была! — соглашаюсь я, вспоминая свое волшебное ночное погружение в воду Нерли.
— Не хватает самоходной печки! — улыбается Катя.

Почему-то мы втроем решили, что Илья своим жестом показал яблок нарвать. Ну, да. Они поехали ужин готовить, а мы тут спокойно пособираем. Мы радостно высыпаем из машины. Яблоки такие крупные и так аппетитно висят на ветках!

— Несите пакет! — командую я.
— У нас нету, — разводит руками Наташа.
— Тогда будем сыпать тебе в подол!

Пользуясь своим ростом, я снисходительно нагибаю ветки, чтобы девчонки могли срывать плоды. Мы жадно наполняем Наташин подол и Катину шапку. Хватит ли нам? Может, поискать какую-нибудь тару в моем багажнике? Эх! В Москву бы набрать надо! Довольные садимся в машину. У всех у нас во рту леденцы, выпрошенные Василием у Иры. Леденцы, по моему мнению, тоже притягивают женихов. Эта мысль видимо пришла мне в голову от голода. Я все время здесь хочу есть!

— Надо скорее дососать леденцы! — говорит Наташа.
— Я свой выплюнула, — рапортует Катя.

Я же решаю, что и леденец, и кусок яблока совершенно прекрасно уместятся у меня за щекой. (На этом месте при прочтении, профессор, скорее всего, скажет: «Здравствуй, дедушка Фрейд!»)

— Фу...какое кислое..., — раздается с заднего сидения сирена от Василия. Устами младенца!

Мы кривимся по очереди. Челюсть сводит недозрелой горечью. Наташа, естественно, сразу предлагает сделать селфи с кислыми яблоками: до и после. У нее же новый красный телефон с камерой 13 мегапикселей!

Подъезжаем к дому с одним желанием — поскорее пойти на речку, чтобы смыть с себя липкую усталость сегодняшнего дня. Ха! Илья решил, что сегодня у нас будет плов. Они вчера купили с профессором баранины, а сегодня день Юпитера. Он, Юпитер, отвечает за смысл. А плов и есть — мужской смысл! Поэтому мы усажены за стол, в руки нам вручены огромные ножи, гора лука и морковки. Это все нужно почистить и порезать. Катя отправлена во двор промывать рис. Ира варит перепелиные яйца. Плов же с яйцами! По-душанбински. Торопимся. Очень хочется на речку. Господи! Только бы не порезать пальцы!

Илья, заходя в очередной раз в избу, интересуется:

— А зачем вы нарвали кислых яблок? Да еще столько!
— Так ты ж нам рукой махнул, мол, собирайте! — удивилась Катя.
— Да я вам просто хотел показать, какая красота! Яблоня стоит посреди леса дикая! Понятно ж, что дикая, и яблоки есть нельзя, потому что кислятина!

Мы переглянулись и уткнулись в морковку с луком.

— Ладно, — снисходительно улыбнулся Илья, — завтра напечем пирогов с яблоками. Немного пробланшируем их сахаром, будет отлично.

От этого «пробланшируем» я впадаю в шок. Лично я даже не очень хорошо пониманию значение этого слова. Да! Илюха у нас вообще...!

Я так устала, что мне кажется — уже никуда не дойду. Но Василий стоит в сенях в резиновых нарукавниках, с оранжевым (в цвет Юпитера) кругом и полотенцем. Это значит, что шансов рухнуть в кровать у меня ноль.

Удивительно, как речка легко смывает усталость, обжигая прохладой горячее тело... Расслабиться и растечься в ней опять не дает профессор. Он мечется с высокого берега до спуска к воде. То надевает плавки, то меняет очки, ныряет, рассекает воду, разгоняя рыбу и нас.

Наконец-то я падаю в мягкую постель, закутываюсь в одеяло и блаженно закрываю глаза... Нафиг плов! Даже с перепелиными яйцами! Тем более, я уже съела кусок сыра и выпила чай. Да, и на часах уже 23:00.

Вздрагиваю от того, что кто-то трясет меня за пятку. А-а-а-а-а!!! Домовой!!! Нет, это профессор:

— Юлька! Просыпайся! Плов нужно есть горячим!

В нос приятно ударяет аромат зиры и баранины. На часах полночь. Самое же время для плова, ну! С печки слезает Наташа, которая еще час назад мотала головой, что не будет есть на ночь, потому что — вредно. Нехотя сажусь к столу. Пробую первую ложку. И я могла это пропустить?!

Плов вкусно проваливался в желудок и согревал изнутри. Тянулся терпкий зеленый чай. И тянулись долго под сиреневым абажуром — куда-то очень далеко — наши совсем не деревенские разговоры...